Удача Питера Квилла взбрыкнула.
– Поломка – ерундовая, везучий ты парень. - утверждает местный механик. – Приходи через две недели, всё будет в лучшем виде.
– Две? Недели!? – удивляется Питер.
– Всего лишь две недели! – парирует механик, уходя вглубь ремонтного ангара. – Запчасти не падают на нас с небес. Хотя нет, падают. Редко и по графику. Говорю же, везучий ты парень! Приходи через две недели, всё будет в лучшем виде.
Квилл понимает, что застрял на этой аграрной окраинной планетке. Прежде чем уйти, он интересуется:
- И как такому везучему парню провести время?
***
– Скачки. Межвидовые. Или поля люцерны. Выбирай сам, парень. По-моему, люцерна лучше. – сказал ему механик.
И вот Питер Квилл, легенда галактики, стоит посреди шумного хаоса самых разных созданий, собираясь еще раз испытать удачу и сделать ставку. За ограждением он примечает что-то ностальгическое, с роскошной белой гривой и прекрасными печальными глазами. Мгновенная решимость, и Питер обращается к стоящему рядом букмекеру:
– Эй! Хочу поставить на того коня! – его наполняет легкость и уверенность.
– Коня? Какого коня? – недоумевает букмекер.
– На белого, какого же еще! Да вот же… - Питер оборачивается и не договаривает.
Теперь конь стоит совсем рядом, прямо за ограждением.
– Поставить на меня? – громко и заразительно то ли хохочет, то ли ржет конь.
***
В баре шумно. Но Квилл не против шума и шумных компаний.
– … и тут он такой: «Поставить на меня?» - заканчивает рассказ Питер, и все смеются. Люсьен смеется вместе со всеми. Люсьен выращивает люцерну, обожает Айлфая Уайтмейна и пить за чужой счет, а еще Люсьен – киммеллианец.
– Пусть я не смог поставить на него, но точно могу поставить ему выпивку, - весело добавляет Квилл, – да и всем вам, ребята – на скачках мне чертовски повезло.
Легкость наполняет Питера всё больше, ему кажется, что удача вернулась. «И я снова… на коне» - ухмыляется он своим мыслям.
Потянувшись за нарезанной крупной соломкой морковью, которой аппетитно закусывает Люсьен, Питер нечаянно задевает его горячую кожу, покрытую шелковистой шерстью. Странное ощущение, странно приятное, а ему слишком легко и весело, чтобы беспокоиться. «Какого черта, – думает Квилл, – у меня целых две недели, а здесь есть только скачки и люцерна. И на скачках я уже был.»
***
Кимеллианец показывает свои безбрежные желтые и сиреневые поля, которые начинаются почти сразу за ремонтным ангаром. Цвета и запахи ударяют Питеру в голову, и он запрыгивает на Люсьена сзади, крепко обхватив его руками за белоснежную шею. Люсьен замирает, но радостно всхрапнув, тут же бежит, бежит быстро на своих крепких ногах, с радостно вопящим Питером на спине.
Когда они вместе падают в люцерну, Питер неожиданно спрашивает:
– Люсьен… разве это нормальное имя? Ну… для твоих?
– А разве тебе нравится нормальное, звездный мальчик? – отвечает тот, придавливая Питера к земле. – К тому же…
– Звездный Лорд! – перебивает звездный мальчик, – и сейчас я это докажу!
– К тому же, я не первый ксенолог - любитель в роду, – серьезно продолжает Люсьен, но Квилл затевает шутливую драку, и они катятся, катятся с пыхтением и смешками по цветкам.
***
Проходит две недели, запчасти доставляют ровно в срок, поломка исправлена, всё в лучшем виде. Питер Квилл жалеет, что поставщики запчастей страдают пунктуальностью. Жалеет, но улетает в тот же день.
Когда Люсьен, желтые и сиреневые поля, легкость безоблачных дней остаются далеко внизу, позади, вверху – понятие направления в космосе неоднозначно – накатывает недавнее воспоминание.
Скрываясь от полуденного зноя в тени ангара, Люсьен вчитывается в очередную работу Айлфая Уайтмейна, время от времени согласно пофыркивая; Питер же методично уничтожает нарезанный арбуз. Время ползет сонной мухой, от арбуза остаются только корки, аккуратно сложенные в кучку. Питер двигает кучку в сторону Люсьена, улыбаясь почти великодушно. Темно-красные глаза кимеллианца смотрят с упреком.
– Знаешь, в Колорадо были славные лошадки, и они всегда были рады свежим… арбузным… коркам. – оправдывается Питер, улыбаясь уже не так широко.
– Ого! Ну тогда спасибо, звездный ковбой. – саркастично замечает Люсьен, и слабый ветерок колышет его светлую гриву.
– Звездный Лорд, - бурчит Питер, и спасаясь от непривычного смущения, укладывается на спину и делает вид, что собирается сладко вздремнуть. И конечно же засыпает по-настоящему, вслушиваясь в монотонные звуки жары и тихое пофыркивание Люсьена.
Когда Питер просыпается – арбузных корок нигде нет. |
